СТАНЬ VIP

Ветвь 3: (в стихах). Возвращение Давида в Сасун

Армянский эпос

Ветвь 3: (в стихах). Возвращение Давида в Сасун

Сообщение:#1  Сообщение MinIrAl » 15 мар 2010, 09:53

Двух пахлеванов он велел позвать, —
Один — Батмана-буга, другой — Чарбаар-Ками.
Повелел пахлеванам мелик
За семь горных хребтов Давида вести,
На мосту Батмана его убить.
На Давиде была надета капа
И пахлеванам сказал мелик:
«Как убьете Давида, его капу.
Намочите в крови, принесите ко мне.
Принесите крови его кувшин,
Чтоб я выпил кровь, душу облегчил».
Приготовились пахлеваны в путь.
А Мелика мать
Думала — в Сасун поведут дитя...
Собрала Ханум хлеба на десять дней,
Десять пар чулок, десять пар лаптей.
Вот поцеловал руку ей Давид И пустился в путь.
Пусть они своею дорогой идут,
А мы весть о Кери Торосе дадим.
Как умер Мгер, так целых семь лет
Сасунский народ по Мгеру скорбел.
А прошло семь лет, Собрался совет,
Крестьяне пришли, попы и князья,
И Торосу они говорят: «Эй, Кери Торос!
Юноши седеют у нас.
Девушки стареют у нас,
Коль будет народ запрет соблюдать
И Мгер от того оживет —
Еще мы семь лет продержим запрет!»
И Кери Торосик тогда
Всем сасунским людям сказал:
«Жените сыновей и дочерей,
От скорби проку нет!»
Кери Торосик свой дом им открыл
И всех, как друзей, за стол усадил.
Вино принесли. Поминки по Мгеру пошли.
Тут пир начался, стали есть и пить.
И молвил Торос попу:
«По Мгеру ты службу теперь отслужи!»
За упокой поп отслужил.
Разлили по чашам вино,
Поднесли Торосу, молвили: «Пей!»
Поднял чашу Кери Торос,
Встал и думу великую думать стал.
Но не пьет и не ставит чашу на стол.
Тут Хор-Манук сказал: «А ну, Кери Торос,
Коль пьешь — так пей. А коль не пьешь —
Так отпусти людей домой».
Сын Тороса тогда через стол
Бросил слово отцу своему:
«Ведь они безумцы сасунцы, отец,
Пей иль поставь вино, — пускай уйдут!»
Очнулся Торос и сыну сказал:
«А, собачий сын!
Ведь держит мелик Давида в плену,
А я буду здесь сидеть за вином?
Не стыдно ли нам!
О хлеб и вино и сущий господь!
Пока я не спасу из плена сироту,
Не поднесу вина ко рту!»
Тут сел Торос и отпустил гостей.
Жили в городе Мсыре сасунцы ткачи,
И вот долетела до них молва,
Что хотят Давида убить,
Собрались ткачи на совет,
Написали Торосу письмо.
Было сказано в том письме: «Кери Торосик!
Ты щеки себе в Сасуне намыль, Побреешься здесь!
Спеши, покамест Давид не убит.
Авось ты его от смерти спасешь,
В Сасун увезешь».
Гонцу то письмо вручили ткачи, велели ему:
«Садись на коня, в Сасун поезжай,
Торосу отдай. Поспеешь к закату — пускай с закатом же выедет он,
Поспеешь к рассвету — пускай с рассветом выедет он».
Кратчайшим путем поскакал гонец,
Помчался в Сасун.
И мсырских ткачей гонец в эту ночь
В Сасун прискакал.
И спрашивает: «Где живет Торос?»
К Кери Торосу гонца привели.
Поклонился Торосу юный гонец,
Поклон его принял Кери Торос.
Письмо из-за пазухи мальчик достал,
Кери Торосику вручил.
Как прочел письмо Кери Торосик,
Он крикнул: «Жена,
Лазги шестиногого мне оседлай!
Гонца угости, пока я в пути».
В ту же ночь Торос сел на скакуна,
Рано поутру прискакал во Мсыр.
У ворот сидел Мсра-мелик.
«О-о! —сказал, — добро пожаловать, Кери Торос!»
— «Бог на помошь, Мсра-мелик!» — молвил Торосик.
— А мелик спросил: «Ну, Кери Торос,
По добру ли к нам, Что так поспешил?»
— «Слава богу, по добру!» — отвечал Торос.
— Подали друг другу руки, сели.
Тут Торос: «Ну вот, я да ты, мелик,
А над нами бог, пусть он судит нас!
Оцени плененного и хозяину верни.
За Давидом я приехал к вам!»
Отвечал мелик ему:
«Вот уже три дня как умер ваш Давид».
У Тороса слезы потекли по бороде,
Но ничем не мог он помочь беде.
Сел на шестиногого Лазги,
Утром ранним тронулся в обратный путь.
Воротился вечером в Сасун,
Всем поведал горестную весть.
Батмана-буга, Чарбаар-Ками,
Два пахлевана, Давида ведут.
Идет Давид, и они идут;
Оба думают, как им Давида убить,
Не придумают, как им Давида убить.
Не идет по дороге Давид,
Стороной идти норовит,
Провожатым ни слова не говорит.
То пахлеваны идут впереди,
То сзади. Давид без дороги идет,
Давид далеко от них отстает;
Камни швыряет, играет в кустах,
Пугает птиц на горах
Да гоняется за зверьми.
Пахлеваны усядутся, сами едят,
А Давиду ни крошки они не дают.
Дня по три, бывало, Давид не ел,
В пути голодал Давид-сирота,
А чем же кормился Давид?
Он дикую репу искал и ел,
Траву полевую срывал и ел,
В долине грибы собирал и ел,
Пичужку камнем сшибал со скал,
Он зайцев встречал, догонял, убивал,
А хлеба у тех, у двоих, не просил.
Так они долго шли,
Дней пять или шесть в пути провели, —
Ни один пахлеван не сказал:
«Давид, Жаль нам тебя, ты устал,
Ты, наверное, голоден, хочешь пить».
Как до моста Батмана они дошли —
Батмана-буга сказал: «Чарбаар, Давай Давида сбросим в реку!»
А Давид зашел далеко.
Вот пахлеваны решили присесть и хлеба поесть,
Давида зовут:
«Давид, эй, Давид, иди-ка скорей!»
Давид к ним подошел, сказал:
«Вот уж пять-шесть дней мы идем в Сасун,
Но за пять-шесть дней
Вы меня не спросили ни разу: „Давид,
Ты не голоден ли, ты не хочешь ли пить?“
Что же сели вы у моста теперь, — продолжайте путь!»
Те говорят: «Давид,
По земле и воде мелика мы шли до сих пор,
А нынешним днем
Вступаем на землю и воду отца твоего.
Потому тебя мы зовем.
Сядь же, Давид, хлеба поешь».
Ответил Давид:
«Мать на десять дней нам хлеб запасла,
Вы ели его, но не дали мне; я голоден был.
Когда же на землю и воду отца я вступил —
Не нужен ваш хлеб!»
Глядит и видит Давид,
Что по мосту два пахлевана. пошли
И стали у края моста.
Давид подошел в упор и спросил:
«Что стали опять?»
А те говорят: «Всё ради тебя!
Мелик приказал
Нам за руки весть тебя по мосту,
Чтоб не испугался ты, не упал.
Ведь ты испугаешься, ты еще мал!»
Давид сказал: «А до сих пор
Встречались и волк, и медведь,
Но не думали вы, что Давид еще мал, испугается он.
Идите же!
Вы впереди, я за вами вслед».
Пахлеваны тогда говорят меж собой:
«Пусть один впереди пойдет,
А позади другой;
Как только дойдем до средины моста,
Обернемся к Давиду, схватим его.
Сбросим в воду его, чтобы он потонул».
Не слыхал Давид ничего.
Тут они сказали ему: «Нет, Давид,
Пусть один впереди, а другой позади пойдет,
Чтоб не испугался ты на мосту».
Давид говорит: «Быть по-вашему, пусть!»
Но сам про себя сказал:
«Почему до сих пор они оба шли впереди,
А теперь один — впереди, другой — за спиной?
Вижу я, что-то есть у них на уме...»
И вот дошли до средины моста,
Обернулся передний к Давиду,
В упор за плечами задний стал.
Давид спросил: «Что ж задумали вы?
Ах, вы сбросить в реку хотите меня!»
Переднего за ворот правой рукой,
А заднего за ворот левой рукой
Взял Давид, друг о друга ударил их.
Держит их на весу по краям моста,
Говорит: «Где вам в воду людей бросать,
Я сперва покажу, а потом уж бросайте и вы!»
Пахлеваны взмолились: «Ради Христа,
Не бросай нас в реку, Давид!»
Тут Давид их ударил о камень моста.
Придавил им коленями грудь и сказал:
«Откройте всю правду, не то я вас
Убью и сброшу в реку!»
А те: «Давид, мы в твоих руках,
Говорить нам мешает страх.
Пусти, мы скажем всё».
Тогда Давид снял руки с них.
Поднялись пахлеваны, уселись, кряхтя.
Больше часу опомниться не могли.
Так их измучил Давид.
Давид сказал: «Говорите же!»
Наконец дыханье перевели,
Опомнились силачи,
И Чарбаар-Ками сказал: «Давид,
Коль правду скроем от тебя —
Не скроем от небес.
Собачий этот сын, Мсра-мелик,
Насильно принуждал нас погубить тебя.
Мсра-мелик сказал:
„Взведите Давида на мост Батмана
И там убейте его,
Налейте крови его в кувшин
И сбросьте в воду тело его,
А кровь принесите. Я выпью кровь
И душу свою облегчу“.
О, прошу, не убей меня!»
Но то был Давид!
Он сердцем его пожалел.
Он поднял, поставил его на мосту
И молвил: «Иди себе!»
Батмана-буга тогда сказал:
«А как же я вернусь?
Мелик меня убьет
За то, что не исполнил я приказ!»
Видит Давид — заяц мимо бежит.
Поймал, разорвал.
Кровью зайца капу свою намочил,
Кровь в рог нацедил, пахлевану вручил,
Приказал: «Отнеси Мсра-мелику, скажи:
«Я Давида убил!»
Обрадовался Батмана-буга,
Пустился в обратный путь.
И сказал Чарбаар-Ками: «Я был
При отце твоем, вырастал при нем!
Не знал я, что и ты могуч, как твой отец.
Меня в плену держал мелик
С тех пор, как умер Мгер.
Но буду я теперь слугой тебе,
Я мелику впредь не буду слугой,
Я судьбу свою тебе отдаю.
Я Мгера любил и Мгеру служил,
А нынче тебе я стану служить
За то, что ты так могуч!
Коль силы такие скрыты в тебе,
Пока я жив — весь я твой!»
Давид сказал: «Если так, что ж, иди со мной!»
Поцеловали друг друга в лоб
И пошли в Сасун.
А в ту же ночь Ован-Горлан
Увидел про Давида сон.
Сказал: «Бог знает, жив иль нет
Племянник мой Давид.
Возможно, скоро он
Вернется к нам в Сасун.
Он, быть может, уже на родной земле».
Ован-Горлан позвал жену:
«Сариэ, Сариэ, Вставай скорей!»
Сариэ сказала: «Ты, старик,
Чего ты не даешь мне спать?»
Ован-Горлан сказал:
«Жена, Ты из чужих, душа твоя за наших не болит.
Вставай, вставай! Я видел сон!
Вставай, раскрой мне сердце, погляди:
Вкруг города стены вдруг поднялись,
Вкруг города вдруг сады расцвели,
На стенах светильники наши зажглись,
В садах соловьи зазвенели вдали.
Я верю — на днях
Давид-сирота вернется домой!»
А Давид травы собирал, что попало — хватал,
Он с голоду всё поедал.
И стал Давид от того дуреть.
Вылетел ум из головы.
Так шли они много дней, Давид и Чарбаар-Ками,
И в один из дней до Сасуна дошли.
Там скотопасы с подпасками
Побросали свой скот, отары свои
И давай на Давида глазеть.
Примечают они по одежде его.
Что он из Сасунского рода Джоджанц.
Подошел один скотопас,
Давид ему: «Как в Сасун пройти?
В Сасуне я родился».
К Овану-Горлану спешит скотопас, радость несет:
«Ты слушай-ка, Ован-Горлан,
Человек к нам идет, он — ваш сын Давид,
Радость тебе приношу я».
Ну и рад же тут был Ован-Горлан,
Кери Тороса кликнул он,
Из богатых домов своих вышли, ждут,
Всех горожан, всех селян зовут:
«Нам сына бог послал,
А ну вставай, идем Давида встречать!»
Горожан, селян охота взяла на Давида взглянуть,
Уж, верно, могуч, коль Мгером рожден!
Встали все, собрались, за Кери и Ованом идут
Давида встречать.
«Эгей, — кричат, — где Давид? Эй, где он тут?»
Вот встал Ован-Горлан,
Вдаль на дорогу глянул он,
Глянул, видит: по ней пахлеван идет,
А следом за ним паренек идет.
Напрямик без дороги валит,
Просо, шагая, мнет.
Сказал Торосику Ован:
«Ишь, как парень тот вразвалку идет,
Напрямик без дороги валит.
Это, видать, наш безумный Давид пришел.
Солнце Сасуна зажглось».
Как шел Давид, как брел Давид в Сасун —
Он лапти свои стоптал,
Одежду свою изорвал, изголодался весь.
Глядит: народу тьма,
А куда пришел — не поймет Давид,
Оторопел он, стал, говорит:
«Бос я и гол, ну как пойду в Сасун?»
Давай тут селяне руками махать, Давида звать.
Невдомек Давиду к ним подойти,
Побрел кое-как, идет себе.
Никак не смекнет, что в Сасун пришел,
Что ему, Давиду, такой почет;
А тем невдомек, что устал Давид,
Притомился, устал, отощал.
Ован-Горлан вперед подался,
Подошел, на Давида глядит.
Стал перед ним, говорит:
«Сыночек, лао, откуда ты?»
— «Сасунский я», — говорит Давид.
«Не встречал я в Сасуне тебя, лао.
Вот он —город Сасун: этот и есть.
А кто ж у тебя в Сасуне?»
— l"Двое дядьев, говорила ханум«.
— «А как их звать?»
— «Старшего дядю Верго зовут,
— Второго дядю —Ован-Горлан».
— Подбежал тут к Давиду Ован-Горлан,
— Давида обнял, расцеловал,
— Поцеловал его, плача, в лоб.
«Эх, Давид, — говорит, — так вот ты какой!
А ведь я — Ован, дядя твой!»
Он целует Давида и раз, и другой, —
Так, рука с рукой,
Со смехом, с весельем идут домой.
Всех кличет Ован: «Эй, братья, друзья,
Идем пировать, идем ликовать!
Воротился Давид!»
Тут собрались Давидовы дядья
И давай его обнимать, целовать.
Сасунцы к Овану сошлись.
Поздравляют с радостным днем.
«Хвала тебе, господи, — молвил Ован-Горлан. —
Пришел к нам, причалил птенчик наш.
Но что ты тут скажешь — убогий он,
Ждали мы удальца, ан — убогий пришел».
Сел Ован за стол, с ним сасунцы все,
Пировали, беседу вели,
Потом разошлись за гостем гость.
Остались вдвоем Ован и Давид.
Давид ему: «Дядюшка, как живешь?»
Ован в ответ: «Грех на бога роптать,
Милостью вечной его
Да гробом отца твоего — живем кое-как».
— «Коли так, то и ладно», — сказал Давид.
Разделяет не пропасть, а разница уровней...
Аватара пользователя
MinIrAl (Автор темы)
Полуночник
Полуночник
Информация: Показать детали


Вернуться в Армянский эпос



 


  • Похожие темы
    Комментарии
    Просмотры
    Последнее сообщение