СЫНОВЬЯ ТОРГОМА

Сжимая в руке горсть родной земли, лежал на смертном одре правнук Ноя — Торгом. Престарелый наапет распорядился послать за своими могучими сыновьями — Айосом-Гайком, Картвелом-Картлосом, Кавказом, Эгером и Хэром.
По крутым горным тропам на огненных конях примчались сыновья и, скрестив руки на груди, окружили смертное ложе, ожидая последнего завета основателя рода.
Придя в себя, Наапет разжал руку, посыпал вокруг ложа родную землю. И царившее молчание нарушил его слабый голос:
— Сыны мои, ныне настает конец земной жизни моей. Я созвал вас, чтобы дать вам последнее наставление вместе с моим благословением. Мир
полон зла, терзают его бедствия и междоусобные войны. Завещаю вам
свято хранить узы братства и мирного содружества, чтобы пятно осуждения и укора не пало на имя потомков моих...
Торгом говорил уже немеющими устами, ясен был его взгляд. На мгновение он замолчал, пристально оглядел сыновей и, в знак благословения, с усилием поднял десницу, некогда посылавшую не знавшие промаха стрелы. Он испил ледяной воды горного родника, и на суровое лицо снизошел покой.

1. Мирно живите в ваших уделах, оказывайте помощь нуждающимся
в ней, изгоните нищету и насилие из страны, — медленно продолжил он. — Берегите ее, чтобы никогда не ступил враг на землю родины! Пусть руки пахаря, садовода и пастуха вместо меча, копья и лука возьмутся за соху, мотыгу и пастуший посох... Но, прежде всего, свято храните братскую любовь и единение! Пусть с Севера Картлос и Кавказ, а с Юга Гайк преграждают врагам доступ в свои уделы. Клянитесь охранять мирную жизнь на священной земле Сомхети — Айастана и Картли — Иверии!
2. Клянемся, отец, что даже ценой своей жизни не позволим никому нарушить твой завет! И пусть не светит нам Солнце, если мы не выполним свой обет!

Выслушав их, прародитель спокойно закрыл глаза. Вместе со всеми соплеменниками бережно предали сыновья земле прах отца и сорок дней, сорок ночей справляли поминки.
А через сорок дней Картлос, Кавказ, Эгер и Хэр простились с Гайком, сели на коней и помчались по дорогам, ведущим на север. Полетели искры из-под копыт скакунов, загремели скатывающиеся камни и, притаившийся в засаде враг в страхе бежал прочь с пути богатырей.
После этого Гайк, Картлос и братья их мирно правили в своих уделах, и братское содружество их сохранялось нерушимо. В вотчину Гайка, Арбисон, часто приезжали сыновья Картлоса — могучие Орбет и Мцхет, принимали участие в праздновании веселого Навасарда и отличались своей удалью в военных играх. Стрелы их без промаха валили кабанов и ланей, на лету разили птицу в небе.
Однажды ясным утром, когда крестьяне были заняты полевыми работами, а дым из очагов в села» мирно тянулся к небу, тень огромного вишапа заслонила горизонт. Померкло солнце, на юге Ванского моря загрохотал гром, оглушительное эхо раскатилось над волнами.
Пыль от копыт пущенных карьером коней застлала воздух, и запыхавшиеся гонцы сообщили Гайку:
— Войско вавилонского тирана Бэла вторглось в страну... Можно счесть звезды на небе, но нет числа воинству грозного Бэла!
Весть эта не застала врасплох Гайка — еще во время пребывания в Вавилоне он наотрез отверг требование уклониться перед Бэлом и, уйдя со своим народом на юг, утвердился на западном побережье Ванского моря. Сильно задел вавилонского тирана отказ подчиниться его воле, и он направил Гайку грозное послание:

Бесчисленные народы покорно падают ниц перед мнродержавным моим троном, а ты, царь малочисленного народа, осмеливаешься восставать против моей воли?! Явись без промедления, сложи к ногам моим свой меч и лук, и я позволю тебе жить в мире под сенью моего трона. Иначе постигнет гибель неминуемая и тебя, и весь народ твой!» Но Гайк послал с гонцом такой ответ тирану:
«Знай, надменный вавилонянин, что потомки Торгома никогда не склонят головы перед тобой! Мы предпочтем смерть игу тирана, и никогда не дрогнет у нас в руке меч, поднятый во имя защиты свободы!»
Услышав этот гордый ответ, рассвирепел Бэл и повелел своим туртанам выступить с огромным воинством, боевыми колесницами и прирученными львами в поход. Вавилонские войска переправились через Евфрат, перевалили через горы страны Кордуйк и дошли до страны Гайка, чтобы сокрушить дерзновенного властителя ее. Надел Гайк доспехи, вскочил на коня и во главе своих смельчаков поспешил к реке Арацани, направив гонца к Картлос у с посланием: «Злобный вавилонянин с войском огромным вступил в страну нашу, чтобы разорить ее и превратить в рабов вольнолюбивый народ наш. Во главе моих храбрецов я иду навстречу захватчику».
Услышав зловещую весть, Картлос тотчас же велел оседлать своего скакуна и со своим войском помчался в страну армян — Сомхети. Без сна и отдыха летели вперед воины Картлоса и на третий день были уже на поле боя: на одном берегу Арацани стояло войско Гайка, на другом — Бэла.
Спрыгнул Картлос с коня и, обняв Гайка, воскликнул:
— Прибыл я выполнить свой братский долг!
И Гайк, положив руку на плечо Картлосу, сказал:
— Три дня уже льется кровь моих храбрецов, брат, — видишь, как покраснела вода Арацани... На рассвете перейдем реку, вместе ударим по коварному врагу, сокрушим и обратим его в бегство. На рассвете голова Бэла должна слететь с плеч — поднявший меч да погибнет от меча!
Занялся рассвет, и вот загремели боевые трубы и барабаны, сошлись два войска. Дрогнула земля под копытами коней, с лязгом стали сшибаться со щитами мечи, и от града стрел затуманилось солнце. Картлос бился рядом с Гайком, заслоняя его своим бронзовым щитом, и то же делал Гайк для побратима.

В самый разгар боя Гайк заметил, что Бэл, поднявшийся на высокий утес напротив них, оттягивает тетиву огромного лука. Стрела с визгом пролетела над головой Гайка, оцарапав бронзовый шлем. Вторая стрела вонзилась в щит Картлоса...
Тогда натянул Гайк свой лук широкотетивный и, прицелившись, выпустил трехжалую стрелу. Одновременно с ней полетела и стрела Картлоса, словно слетевшая с тетивы того же лука...
Смельчаки Гайка вместе с воинами Картлоса врезались в ряды врагов, и их натиск сломил боевой строй вавилонян; те дрогнули, и разрозненные ряды их рассеялись по полю боя.
Утром побратимы со своими воинами добрались до того утеса, с которого Бэл накануне посылал свои стрелы, и увидели, что властелин Вавилона лежит на утесе. Его сердце было пробито двумя стрелами.
Понеся огромные потери, войска Бэла отступили и, преследуемые по пятам смельчаками Гайка и Картлоса, покинули страну.
Предрассветный туман понемногу заалел. Осветился восток, и доброе солнце поднялось из-за окутанных облаками гор.
Окруженный служителями храма, посвященного богу Солнца, показался верховный жрец, торжественным шагом подошел он к вождям-победителям, поцеловал в лоб и благословил Гайка и побратима его, Картлоса. Затем, повернувшись лицом к востоку, он от имени великого Арамазда и Ваагна-тучегонителя благословил всех бесстрашных воинов. Могучий бык, пригнанный из долины Тарона, был принесен в жертву богам.
На поле брани, покрытом телами павших воинов, горел священный огонь, и дым его поднимался к небу, возвещая о победе поборников свободы и справедливости.
А у берега реки, рядом с утесом, с которого Бэл стрелял в Гайка и Картлоса, поднялась скала: окаменевшее тело сраженного властелина Вавилона превратилось в напоминавшую очертаниями вишапа скалу...
Скалу эту народ прозвал Могильником Бэла, мимо нее люди всегда проходили с проклятием.
Сорок дней, сорок ночей на берегах Ванского моря продолжался пир в честь одержанной победы. Народные певцы, гусаны, песнями славили победителей, девушки подносили им гранатовое вино и вино из привезенных Ноем в ковчеге лоз, вместе с поджаренным на кострах мясом ланей и кабанов, и выпускали в небо голубок в честь богини Астхик.
Так из века в век продолжали побратимы стран Гайка и Картлоса помогать друг другу в борьбе с персидскими и арабскими, монгольскими и сельджукскими захватчиками, делили радость и горе, и доброе солнце светило им.
И через многие века поколения Гайка и Картлоса продолжают хранить братство и дружбу, и их мирным трудом цветут две соседние страны — Армения и Грузия.